К 230-летию Ревельского морского сражения 2 (13) мая 1790 года

В далёком 1897 году у, возведённого за два года до этого, здания Ревельского русского общественного собрания (РРОС) — теперь там работает Таллиннская центральная библиотека – был установлен памятный знак. На каменном основании лежит старинная пушка, а на неё опирается веретено огромного, кованного якоря.  Надпись, отлитая на бронзовой плите, гласит: «Пушка и якорь со Шведскаго 74 пуш. корабля «Риксенъ Стандеръ», севшего на рифъ острова Вульфъ во время Ревельскаго сраженiя  2 Мая 1790 года и сажжённаго Шведами. Извлечены изъ воды транспортомъ Секстанъ 29 Сентября 1897 года».

Липы, разросшиеся за более чем 120 лет с момента его сооружения, почти выдавили из земли  опору якорной цепи, ограждающей памятник,  и обильно прорастают каждой весной одуванчики в щелях плит дорожки. Поэтому не мудрено, что в наши дни даже большинство таллинцев не знают, что означают буквы РРОС, до сих пор сохранившиеся на фронтоне здания библиотеки, и чему посвящён этот памятник.

Сегодня, в день 230-летия Ревельского морского сражения, позволю себе напомнить некоторые моменты этой славной истории.

                              *        *       *

После поражения в Северной войне Швеция в течение XVIII в. дважды пыталась  вернуть, утраченные по Ништадтскому мирному договору, провинции на восточном и южном побережьях Балтийского моря.  Желание вновь превратить Балтику во «внутренне море» Швеции особенно усилилась с  1771 года, когда  на престол взошёл Густав III. К тому же,  из-за боязни усиления России, агрессивная антирусская политика Стокгольма, усиленно поддерживалась Англией, Пруссией и Францией.    

Заключив союз с Турцией, которая уже почти год находилась в состоянии войны с Россией, Густав III 21 июня 1788 года также начал военные действия, двинув  тридцать восемь тысяч своих солдат и офицеров против пятнадцатитысячной армии В.П.Мусина-Пушкина. Но лавров победителя на суше не сыскал и решил перенести боевые действия на море. На это у Густава III основания были.  Кронштадт был плохо укреплён. Команды кораблей не укомплектованы, имелась значительная нехватка артиллеристов. Фактически Российский флот на Балтике в это время имел всего одну боеспособную эскадру — Ревельскую.

Перипетии этой Русско-Шведской войны, продолжавшейся более двух лет, были весьма сложны и переменчивы. (Особенно если иметь в виду, что Россия в это время была вынуждена сражаться на два фронта). В то же время война на море отличалась изрядной интенсивностью. За три навигации в Финском заливе  произошло 7 крупных морских сражений.

Баталия, которая развернулась на Ревельском рейде 2 (13) мая 1790 года была четвёртой. И именно на ней был окончательно похоронен шведский стратегический план разгрома русского флота.

Правда, начался тот год со шведской виктории. Воспользовавшись тем, что западная часть Финского залива освободилась ото льда, а русские эскадры в Ревеле и в Кронштадте ещё были блокированы льдом, 6-го марта два шведских фрегата (32-пушечный «Ярамас» и 18-пушечный «Улаверс») напали на крепость Рогервик, прикрывавшую Балтийский порт. Корабли подошли к берегу под голландскими флагами и застали гарнизон крепости врасплох.  Это обеспечило беспрепятственную высадку десанта, разоружение крепости и пленение 300 человек личного состава.

Но это же событие и заставило Ревельскую эскадру быть начеку. 27-го апреля, как только залив очистился ото льда, из Ревеля к Аландским островам, для наблюдения за передвижениями шведского флота вышел отряд в составе одного линейного корабля, двух фрегатов и одного катера.  Когда шведский флот под командованием герцога Карла Зюдерманландского покинул свою главную базу в Карлскроне, эскадра адмирала В.Чичагова уже была готова к встрече.

Адмирал Василий Яковлевич Чичагов был вызван с Черноморского флота и принял под командование Ревельские эскадру и порт 27 ноября 1788 года. Случилось это после смерти, 15-го октября, на борту линейного корабля «Ростислв» адмирала Самуила Карловича Грейга. (Адмирал С.К.Грейг умер от простуды во время блокады крепости Свеаборг, где укрывался шведский флот после Гогландского сражения, произошедшего 6-го июля того же года). К моменту Ревельского морского сражения, он был участником двух Русско-Турецких войн и к тому же 15 июля 1789 года уже руководил Ревельской эскадрой в Эландском морском бою.

 

 

Многие горячие флотские головы, стремились выйти в море навстречу неприятелю. Адмирал же считал что, вступая в бой с заведомо более сильным противником, лучше применять оборонительную тактику. Такие его взгляды не раз подвергались критике сослуживцев, но в Ревельском сражении он поступил именно так – и оказался прав. Когда шведские вымпела показались у острова Нарген (Найссаар) русская эскадра стояла поперёк рейда в полной боевой готовности, заякоренная в две линии по направлению от отмелей полуострова Виимси к Ревельской гавани. В первой линии 10 линейных кораблей и один фрегат, во второй – против промежутков кораблей первой линии – четыре фрегата и два бомбардирских корабля по флангам. Позади линий и в порту семь катеров, канонерские лодки и брандеры. 100-пушечный «Ростислав» — флагманский корабль русской эскадры занимал место в центре первой линии, имея на траверзе левого борта монастырь Святой Бригитты.

Развёрнутые к неприятелю правым бортом корабли стояли как на параде, не качаясь и не кренясь, каждый на двух шпрингах к завезённым заранее верпам (вспомогательным якорям). Обойти с флангов и взять русские корабли в два огня шведы не могли, так как левый фланг русских линий упирался в отмели, а правый прикрывался береговыми батареями Ревельской крепости. Ветер западного направления набирал силу.

Шведский флот подошёл в боевом кильватерном строю. Из шведских документов известно, что командиры кораблей понимали бессмысленность прямой атаки и предлагали стать на якорь и дождаться более благоприятного ветра. Однако начальник штаба шведской эскадры, адмирал Норденшельд заявил, что «Меч уже извлечён и должен быть пущен в ход». Трудно понять, что толкнуло его на такую авантюру. Может быть, значительное превосходство шведов в количестве пушек: 1580 против 910. Но, скорее, чисто человеческое желание выпендриться перед особой императорского рода. Герцог Карл Зюдерманландский, брат короля Густава III, не очень разбирающийся в морских делах и лишь формально командовал эскадрой. Он поддержал  это хвастливое заявление своего адмирала.

И флот начал атаку. Решение двух начальников не поколебали даже два чрезвычайных происшествия, произошедших сразу в её начале. Около шести часов утра судно шедшее вторым бортом за флагманом, в пяти морских милях к северо-востоку от острова Нарген, село на мель. Его оставили разбираться силами команды. В восемь часов, севернее острова Вульфа (Аэгна), село на мель второе судно.

Казалось бы, само небо намекает, что не надо продолжать в том же духе. Но из двух командующих ни один не снизошёл до отмены прежнего  решения. Кораблям было приказано в кильватерном строю двигаться в направлении левого фланга русской линии до минимальной дистанции и, делая поворот, проходить вдоль русских кораблей, осыпая их огнём своих пушек. (Те из читателей, кто знаком с парусным спортом, взглянув на схему сражения, сразу поймут, в чём была «засада» для шведов. Кораблям при выходе на линию огня надо было менять галс. Причём делать это самым сложным для парусного корабля образом, поворотом фордевинд. Ни о какой гладкой работе с парусами, здесь говорить не приходилось. Фордевинд происходит очень быстро, предельно напрягает такелаж и парусную команду и, кроме того, чреват потерей управления кораблём. Корпус корабля, при таком повороте, получает большой размах по крену). 

Шедший на острие атаки, 64-пушечный «Dristigheten» (Дерзость) около 11-ти часов поравнялся с «Изяславом», привёлся к ветру на левый галс и дал залп. Сражение началось.

Жители Ревеля могли наблюдать всю картину боя с Вышгорода, многие прямо из окон своих домов. Но больше всего зевак собрались в районе Каламая, на береговом уступе, где проходит Большая Батарейная улица.

Один за другим подходили шведские корабли к русским линиям, разворачивались и стреляли, впрочем, из-за большой качки и крена не причиняя особых разрушений. Зато их самих обильно осыпали ядрами и картечью русские палубные батареи.

Командиры многих кораблей для облегчения работы парусных команд во время поворота и уменьшения крена – дабы повысить точность стрельбы – убавляли паруса и теряли ход. Кильватерный строй разрушился. Борты после поворота попадали в траверз друг другу.

Сильно пострадал флагманский корабль генерал-адмирала «Король Густав III». Из-за заедания подветренного фока-браса, корабль не смог своевременно привестись к ветру и стал дрейфовать в сторону 100-пушечного «Ростислава» (Сам генерал-адмирал в атаке не участвовал. После прохождения Наргена он вместе со своим штабом перешёл на фрегат «Ulla Fersen» и не мог управлять атаками, а лишь, с очень большого расстояния наблюдал за боем).  С величайшим трудом шведам удалось снова дать кораблю ход. При этом вести огонь по неприятелю они не могли. Корабль так кренился, что артиллеристам было приказано задраить подветренные пушечные порты, дабы корпус через них не набрал воды и не затонул. Русские же артиллеристы всё время осыпали его прицельными залпами ядер и картечи.

15-й в линии, 64-пушечный «Принц Карл» лишился в бою грот мачты и фор-стеньги. Потеряв ход и возможность управлять кораблём, его командир приказал бросить якорь,  спустить шведский флаг и поднять российский. (На ближнем плане полотна И.К.Айвазавского корабль с двумя перебитыми мачтами, это, именно, «Принц Карл». На бизань-мачте ещё не убрано алое полотнище сигнала «Иду на Вы!»)

Едва избегла той же участи следовавшая за ним 74-пушечная «София-Магдалина».

Через два часа после начала сражения шведский флот прекратил атаки и стал покидать акваторию Ревельского залива.

Едва управляемый, после потери большой части такелажа и рулевых устройств, 60-пушечный «Riksens Ständer», хотя и смог самостоятельно уйти из зоны поражения русских батарей, впоследствии сел на камни севернее острова Вульфа. Его не удалось стянуть с мели, даже выбросив за борт все пушки и якорь. Тогда, чтобы не оставлять линейный корабль русским шведы подожгли его. Этот костёр в море жители Ревеля наблюдали ещё целых двое суток.

Севший же на мель ещё утром корабль удалось освободить из плена, лишь основательно разоружив  – за борт было выброшено 42 орудия.

Потери шведов составили — 61 убитый, 71 раненый, 520 пленены, 1 корабль захвачен, 1 корабль уничтожен.

Русские потери – 8 убитых, 27 раненых.

После победы в Ревельском морском сражении Василий Чичагов, естественно, был вызван ко двору, с докладом. И здесь, во время аудиенции с Екатериной II (Великой) с ним произошёл конфуз. Рассказывая в подробностях о ходе сражения, адмирал так увлёкся, что допустил, как сейчас бы сказали, «ненормативную лексику», уместную для командования эскадрой, но недопустимую при государыне. Когда же спохватился, оробел, как мальчик… и замолчал. Ситуацию разрядила мудрая правительница, заявив: «Не смущайтесь, адмирал! Продолжайте. Я всё равно ваших, военно-морских терминов не понимаю».

В эскадру Василий Чичагов вернулся кавалером ордена Святого апостола Андрея Первозванного. Различными наградами было отмечены и другие отличившиеся в бою чины.

© Игорь Шхара